Особенности эльфийской психологии - Страница 85

Разумеется, мы с ним снова разместились в зале. Вот уже минут десять как сидим, а он все молчит и с отсутствующим видом гладит по спинке котенка. Мурзик же внаглую сбежал от меня и, забравшись на компьютерный стул, развалился там и вылизывается. Я чувствую себя последним идиотом. Самое время для панических мыслей о том, что я вообще ни разу не психолог, зачем надо было ввязываться во всю эту авантюру? Ведь, если у Барсика там что серьезное, я и помочь-то толком не смогу, просто не сумею придумать как, опыта-то у меня кот наплакал. И слова Барсика словно подтверждают мои собственные мысли.

– Ты оказался не прав, – произносит он тихо. Повисает пауза. И в тишине мне слышно, как утробно урчит от удовольствия Барсюта в руках эльфа. Пока мне нечего ему на это сказать. Ничего не ясно. Совсем ничего. – Он меня отверг.

– Не может быть такого, – убежденно отзываюсь я, лихорадочно пытаясь сообразить, что же у них там произошло.

Эльф медлит, а потом начинает говорить снова. Монотонно, без эмоций и лишних чувств. Я понимаю, что мужику надо выговориться, а пойти со своими переживаниями не к кому. Но по мне, лучше бы он все это Мурке так сказал. Неприкрыто, без танцев вокруг да около, прямо в лоб. Обоим бы проще стало, я уверен.

– Как ты и посоветовал, я позвал его прогуляться.

– Утром? – осторожно уточнил я.

Эльф, не глядя на меня, пожал плечами.

– Ночью было тяжело уснуть, поэтому я решил не откладывать.

– А разве у вас, – я запнулся, припоминая самоназвание темных эльфов, – илитири не предпочитают бодрствовать ночью, а спать днем, а то у нас в сказках… – и осекся, когда Барсик резко вскинул голову и впился взглядом в мое лицо. – Э, Барсик?

А потом губы светлого тронула горькая усмешка. Он снова опустил глаза.

– Я знал, – прошептал он, – Просто был так занят своими чувствами, что не заметил.

Я набрался наглости и бодро объявил:

– А вот теперь попрошу поподробнее. Что за чувства?

Эльф вздохнул. Я очень сомневался, что он прямо тут начнет мне душу изливать. Этого и не случилось. Он просто продолжил все тем же бесцветным тоном излагать события сегодняшнего утра:

– Когда мы оказались на северном берегу, я предложил скакать наперегонки до Дуба Желаний, – я сразу взял себе на заметку, уточнить у Ира, что это у них там за дуб такой, – Он обошел меня на пол корпуса, – а вот это прозвучало с досадой. Ну да, конечно, какой пассаж, темный обставил его светлейшество! – Спрыгнул в траву. Я присоединился к нему и… снова не смог устоять.

– Э? – вырвалось у меня. Что-то я не понял, они там что, опять…

Светлый посмотрел на меня. Все ясно. Опять целовались.

– Слушай, так я не пойму, почему ты решил, что он тебя отверг? Ведь все же хорошо было.

– Он сказал, что лучше я передумаю сейчас, чем пожалею потом. И ушел. Поэтому.

Выучка, конечно, у Брасика хоть куда. Голос светлого звучал все так же ровно, лишь взгляд по комнате метался, а тонкие пальцы беспрерывно чесали котенка по подставленной в блаженстве шейке. Конечно, ведь надо же ему было чем-то руки занять. Вообще, по хорошему, мне бы сначала с Муркой переговорить, прежде чем какие-то выводы делать. У меня от этих двоих уже голова пухнет. Ладно, светлый. После его целуемых рук мне уже ничего не страшно, но темный-то куда смотрит, спрашивается?

– А ты перед этим что-нибудь говорил? – попытался осторожно выяснить я.

Светлый снова замер, отвернувшись к окну.

– Попросил не останавливаться, не хотел передумать.

Все. Единственный выход, запереть этих двух в каком-нибудь плохо освещенном помещении на сутки, нет, лучше на двое, и пусть себе сближаются, как хотят. У меня уже нервы с ними обоими сдают. Не могу больше.

– Тогда могу его понять, – заявил я, неотрывно глядя на эльфа. Мне бы тоже кота в руки не помешало бы, но Мурзик – гад! – слинял на компьютерный стол. Ладно. Пусть живет. Я пока еще не настолько озверевший, чтобы на невинную животинку кидаться. Да и есть у меня смутное подозрение, что мои детки, если узнают, что я кого-нибудь из малышей обидел, окрысятся так, что мне только и останется героически повеситься на люстре.

– Можешь? – эльф снова вскинул на меня взгляд.

– Могу.

– Но я ведь сам… сам готов был… – Барсик осекся. Закрыл глаза на несколько секунд, а, когда открыл, снова запер все чувства под замок. Удобно ему, с такими-то навыками самообладания, хотя не сказал бы, что легко.

– Я думаю, все уперлось в то, что он не собирается быть для тебя однодневным развлечением. А ты себя повел именно с заделом на это.

– Думай, что говоришь, – прошипел в мою сторону эльф и его глаза снова вспыхнули. – Если бы я хотел однодневного развлечения, то никогда бы не выбрал мужчину. Тем более, темного. Тем более, Мурзяса! – на имени Мурки он даже голос повысил. Да, похоже, процесс не просто пошел, он с каждым днем, нет, с каждым часом все больше набирал обороты. Что же эти двое все это время делали, пока меня тут не было, если оказалось, что их достаточно только слегка подтолкнуть в правильную сторону и все, клиника?

– А он об этом знает?

– Разумеется, он ведь должен понимать…

– Ага. Как ты должен помнить, что темные с рассветом уходят на боковую и самое последнее дело их с утра пораньше поднимать?

Эльф смешался. Я поспешил закрепить результат.

– К тому же, будь я на его месте, – Барсик так на меня после этих слов глянул, что я поспешил руки вверх поднять, – Не в том смысле, что у меня вообще что-то могло бы с тобой быть, просто чисто теоретически. Окажись я с парнем, который… – я замялся, вспоминая коленопреклонного Мурку, целующего руки какого-то темного. – Скажем, мало подкован в этой области, никогда бы не стал ничего с ним делать в лесу, под отрытым небом, на еще, небось, мокрой от росы траве, когда сам толком выспаться не успел, измотанный, уставший и злой от столь раннего пробуждения.