Особенности эльфийской психологии - Страница 71

– Не хотел бы. Поэтому просто уйди и оставь меня одного.

– Поможет?

Я мог бы солгать, но снова закрываю глаза. Откидываюсь спиной на стену, вздыхаю.

– Останься так.

С ним, правда, будет лучше. Проще. Его тепло, оно как-то размягчающе действует на меня. Я не открывая глаз, поднимаю руки, поддавшись порыву, не более того, и запускаю пальцы в его волосы. Они гладкие, но жесткие, прямые и тяжелые. Вздыхаю.

– Мне нужно сосредоточиться. Нужно почувствовать себя Ирой, вспомнить, каково это – быть ей.

– То есть ты меняешься не только внешне, но и внутренне? – спрашивает он. Казалось бы, как тут сосредоточишься, но мне, напротив, под звучание его голоса куда лучше удается настроиться на нужную волну.

– Да. Мерцание идет изнутри, сначала преображает чувства, словно передергивает их…

– Выворачивает наизнанку?

– Не совсем. Но иногда и так.

– Но Ира не настолько сильно отличается от тебя настоящего? – он спрашивает, а я все отчетливее ощущаю тепло его ладоней на моей пояснице. Оно такое приятное.

– Я старше и опытнее, у меня немного иные реакции…

– А еще ты злее, чем она.

– Нет. Это просто… – вздыхаю, чувства, кажущиеся в первый момент чужими, но все быстрее абсорбирующиеся внутри меня, захватывают. – Остаточные эмоции переходного периода.

– То есть на самом деле ты белый и пушистый?

– Нет. Я вредный, но не злой, – сам не понимаю, чему улыбаюсь. Мне нравится с ним разговаривать. Сейчас это так помогает. Оказывается, не надо было так сосредотачиваться, достаточно было расслабиться и призвать мерцание. Я и забыл. Так отвык выскальзывать и возвращаться. Он мне напомнил. Андрей.

– А в чем принципиальная разница? – спрашивает психолог. Ему интересно. На самом деле интересно. И никакого отвращения, что имеет дело с изменчивым. Непривычно. Просто он еще не знает, кто такие мерцающие. Какие слухи хотят о нас, какие небылицы, в которых, не спорю, есть и доля истины.

– И это ты меня спрашиваешь? Кто у нас лекарь душ? – спрашиваю и открываю глаза, – Какого цвета? – он мгновенно понимает, о чем я. Это вдохновляет. Нет, честно. Я не понимаю, почему именно с ним мне удается почувствовать это, но он на самом деле как-то необъяснимо на меня влияет. Поддерживает одним своим присутствием и прикосновениями. Они совсем ненавязчивые. Как положил руки мне на талию, так и не пытается гладить или еще что-то лишнее предпринимать.

– Уже не желтые, – заверяет Андрей. И тут же спрашивает. – Я могу встать, а то колени затекли?

– Слабак! – фыркаю я и киваю.

Он поднимается, кряхтит, словно старик. Потом прогибается в пояснице, потягивается. Я смотрю на него. Мне нравится то, что я вижу. Я понимаю, что он некрасив по меркам моего мира, но мне нравится на него смотреть. Он чуть выше меня. Не когда я в мерцании, а когда я настоящий. А еще с ним спокойно. Ему можно доверять. И он всегда может найти правильные слова, не знаю, как ему это удается, наверное, все благодаря тому чутью, о котором он уже не раз упоминал.

– Ты так смотришь, словно уже влюбилась, – он широко улыбается и тянет руку к моему лицу.

Отбиваю его ладонь. Не сильно. Просто не позволяю коснуться себя. Встаю. Я снова в платье. Вот и кончилось время Ириргана, наступило мое – Ириль.

Андрей

Чувствую себя последним идиотом, когда понимаю, что он меня не слушал. Просто ждал, когда выговорюсь и свалю. Хорошо хоть, что вовремя сообразил. А то о футболе я, как и большинство парней, могу вещать часами. Что меня дернуло его обнимать, не знаю, но я обрадовался, когда он не стал меня гнать. С ним все время так, я уже понял, из огня да в полымя. Словно он сам никак не может определиться, кто он и как должен чувствовать. Наверное, так и есть. Эти его мерцания для меня нечто запредельное. Не представляю, как можно так меняться не только внешне, но и внутренне.

Когда смотрел, как его тело начинает превращаться в женское, испытал неожиданно жгучее разочарование. Ира, конечно, очень красивая девушка. Но Ир мне понравился куда больше. Он более нестоящий. Не знаю, видимо моя интуиция изначально что-то там сигнализировала относительно нашей старосты. И вот теперь, мне будет трудно видеть в ней настоящую личность, а не суррогат, коим она на самом деле является. Ладно. Это мои трудности. Придется сделать все, чтобы Ирка о них не пронюхал, то есть, пронюхала, а то очень подозреваю, что некто желтоглазый ко мне в гости еще раз без приглашения заявится. Главное, чтобы эти визиты не стали регулярными. Я ведь повешусь, если этот парень ко мне в гости зачастит. От спермотоксикоза загнусь. Хотя, это еще вопрос, будет ли он так же вставлять мне палки в колеса, если в следующий раз я из клуба с девушкой вернусь. Что-то мне подсказывает, что будет. Но проверять не хочу. Мне хватило вчерашнего светопреставления.

Собираюсь в класс. Ира терпеливо ждет меня в прихожей. Я выхожу и, видя, как она тянется к ручке двери, останавливаю её.

– Два вопроса. Я правильно понимаю, что основная стихия у большинства колокольчиков – огонь? Или в вашем мире нет разделения магов по стихиям?

– Опять по сказкам судишь? – уточняет у меня староста.

Киваю.

– Да. В большинстве своем магомеханизмы запускает именно огненная составляющая. Это важно?

– Да. И еще, есть ли в пределах нашего корпуса аудитории для работы с высокими температурами? Подумай хорошенько.

– И думать не надо, – Ира усмехнулась и в этот момент до ужаса напомнила мне Ира. То есть себя настоящего, я даже головой помотал, прогоняя наваждение. А староста продолжила. – В восточном крыле есть не использующийся зал для тренировок. Так как Драконьи войны давно канули в лету, необходимость столь разрушительных боевых заклинаний, какие использовали во время войны с драконами, отпала. Поэтому зал заперли. Помнится, кто-то предлагал его перестроить и использовать под что-нибудь, но консерваторы из Ученого Совета воспротивились, аргументируя тем, что зал может пригодиться в первозданном виде, если драконы снова нападут.