Особенности эльфийской психологии - Страница 37

– Успокойся, – юъбросает Андрей, и я неожиданно для себя ощущаю, как на меня на самом деле снисходит ледяное спокойствие.

Он прав. Чего орать? Чего драться? Тут доказывать надо. Но то, что он хочет в доказательство…

– Зачем вы к ней приставали? – спрашивает Андрей, ослабляя хватку. Конечно, он почувствовал, что мои мышцы расслабились. Теперь можно было бы вырваться, можно было бы все же нанести ненавистному декану смертельный удар. Но я сдерживаюсь. Жду развития событий.

– Шутвик никогда бы не позволил другому мужчине себя поцеловать. Это очевидно. Он и девушек-то не особо любил, а большинство мужчин, которых считал много глупее себя, презирал. Так что ни о каких поцелуях не могло быть и речи, – высокомерно объявляет Лучистый.

Я жду реакции ректора, смотрю на него. Но вместо этого, получаю её совсем с другой стороны. Из-за спины раздается на удивление спокойный голос Андрея.

– Вы идиот.

Это он что, Лучистому только что сказал?

– Если девушка вас отшила, так имейте благородство признать, что вы ей не понравились по личным причинам, а не приплетайте сюда заговоры с целью мирового господства.

Хорошо сказал. Просто загляденье. А как у декана лицо-то вытянулось… Но и здесь мне было рано радоваться. Рано. Потому что меня вдруг взяли за подбородок и заставили обернуться через плечо.

– Подыграй мне, – шепнули на ухо.

А дальше… нет! Я не хочу! Но меня уже целует этот… этот… м-м-м-м-м… это я что, вишу у него на шее и отвечаю?!

Андрей

Нет, я в принципе подозревал, что Ира – это вулкан замедленного действия, но чтобы настолько… Ладно. Главное, все обошлось и ей не пришлось целовать этого придурка. А ведь, правда, лучистый. У него такая самодовольная физия, что так и лучится, и по кулаку плачет. Разумеется, он красив, это объясняет его популярность у женского пола. Платиновый блондин с роскошными волосами. Темные эльфы тоже вроде как платиновые. Но у них волосы жесткие, а у этого даже на вид мягкие, блестящие, шелковистые. Улыбка искусителя, тонкие черты лица, манеры, опять-таки. Меня от подобных выкрутасов воротит, а женщинам однозначно нравится. Потому что дуры. Не все, но в общей своей массе.

Так вот Ира. Она на мне так повисла, что я испугался, что она от отвращения сознание потеряла. Но когда она еще и отвечать начала, многое для себя уяснил. В частности, про вулкан страстей, который дремлет под личиной красотки, тихо презирающей весь род мужской. Но об этом я её потом как-нибудь при случае расспрошу.

Иных доказательств беспочвенности обвинения эльфа не потребовалось. Они с ректором оба видели, как она на мне висла и как отвечала. Причем у них обзор был куда лучше, чем у меня. Лучистый попытался извиниться. Конечно, теперь-то, как я понял, Ирка была в своем праве прибить его за оскорбление, которое он ей нанес. Но моя староста повела себя весьма сдержанно. Сказала, что только беспокойство за судьбу университета и желание поймать злоумышленника оправдывает его поведение. Распрощавшись с ректором, который, что было очевидно, решил задержаться в кабинете декана, мы с Ирой вышли в коридор.

– Где у вас сейчас занятия? – спросил я, как только за нами закрылась дверь.

Не мог же я бросить девчонку, пережившую такой стресс на произвол судьбы?

– На втором этаже. Восьмая аудитория, – ответила она и попыталась вырвать руку, за которую я её схватил.

– Ирка, прекрати, – строго сказал я. – Мы оба знаем, что это была всего лишь вынужденная мера. Просто забудь и живи дальше.

Она вздохнула и перестала вырывать руку. На меня она старалась не смотреть. Понимаю. Я бы на её месте тоже смутился.

– Пойдем, – я потянул её за собой, – Провожу.

Она пошла. Шли недолго. Лифт пережили с переменным успехом. Что-то в этот раз временная невесомость меня только раздражала. Выбрались в коридор второго этажа, пошли искать её аудиторию.

Пока шли, я все думал, что надо Ирку как-то обезопасить от таких же мужиков, как этот декан, у которых в головах не укладывается, что им может кто-то отказать. Мало ли, кому еще вздумается, Ирку в чем-то подобном обвинить. Поразмыслив, я решил, что в этой ситуации, самое разумное заручиться поддержкой друга.

Мы пришли. Ирка снова попыталась высвободить руку. Я отпустил, но спросил, не давая ей скрыться за дверью аудитории.

– Ир, а как вашего препода зовут?

– Анастас Вольфирович Угумс.

– Это кто же он такой? – впечатлившись одним только именем, поинтересовался я.

– Беовульф.

– В смысле, оборотень?

– Нет. Оборотни – это другая раса.

– Ладно. Потом в книжке почитаю, – решил не запариваться я и, постучав, заглянул за дверь.

– Прошу прощения, можно мне Илю.

– Кто Вы такой и почему врываетесь на мой урок?

Да, дядька был колоритным. Рост метра два с половиной, в моей бы 'хрущевке' такой точно не поместился бы. В четыре раза меня шире, вместо волос гладкая лысина. Кожа красная, причем, не как у индейцев, которых краснокожими называют, а именно красная, как у какого-нибудь мультяшного демона. Руки как огромные лапы, но, что примечательно, без единого волоска на них. На костяшках пальцев костяные наросты. Такими врежет по морде – счешет пол лица. Одет он был в просторный халат и колдовал над чем-то на своем столе, заставленном пробирками, ретортами и прочей атрибутикой из лаборатории юного химика.

Увидев мою виноватую морду, он явно разозлился, и тут же принялся материться. Разумеется, магия его мне была нипочем. Поэтому, бросив пару или тройку весьма нелестных реплик, он заткнулся и нахмурился. К слову, брови на его широком лице, как и все остальные волосы, насколько я понимаю, отсутствовали, как класс.