Особенности эльфийской психологии - Страница 160

160

Не знаю, сколько бы я так нежился, навалившись на Ира спиной и расслабленно болтая в воздухе ногами, недотягивающимися до пола, если бы за нами не пришли. На этот раз в мою мирную обитель заявился Умка. Причем, когда я на его непривычно деликатный стук открыл входную дверь, у гнома был такой вид, что я в первый момент так и не сумел определиться – сразу пугаться или подождать немного, послушать, что скажет.

Оказалось, что мои головорезы, то есть Том и Улька собственной персоной, застращали беднягу так, что он пришел ко мне спрашивать высочайшего соизволения присутствовать на футбольном матче, который обещал быть легендарным. Пришлось растолковывать бедняге гному, что на матч может прийти любой желающий, и что ребята просто над ним так подшутили. Пока я все это объяснял, из спальни царственно выплыл Ир собственной персоной. Беда в том, что гном наш был еще не в курсе относительно мерцающей сущности нашего милого секретаря ректора. Это я Ира милым назвал? Чур меня! Чур!

Так вот, Ир, разумеется, и не подумал мерцнуть в светлого, то ли на самом деле был так занят собственными мыслями, что не услышал, с кем я тут разговариваю, то ли просто расслабился там со мной и забыл, с кем не бывает? Тем не менее, оставшееся время до нашего выхода в большой и светлый мир, мы провели у меня в гостиной за просвещением незадачливого гнома. Он так натурально ахал и причитал, когда Ир, в свойственной ему отчужденной манере повествовал о то, что мы общими стараниями успели наворотить за эти две недели, что я только тем и занимался, что сдерживал себя, чтобы не заржать над ним в голос. Не хотел обидеть хорошего парня. В том, что наш Умка именно хороший я даже не сомневался.

В общем, кое-как все разъяснив, Ир предложил попить на дорожку чайку. Я в мыслях, втайне от мерцающего, снова любовно обозвал его хозяюшкой и вслед за ними с Умкой потопал на кухню. На этот раз на полу сидели все трое. Сначала Умку, как положено, усадили за стол, Иру я великодушно предоставил в личное пользование второй стул, а сам снова ушел под окно. Глянув на меня, мерцающий налил себе большую кружку чаю и присоединился ко мне. Гном мялся, мялся, потом плюнул и сел рядом с нами. Вместе мы на удивление душевно посидели. Умку, неожиданно, прорвало на откровенность, и он под конец смотрел перед собой огромными глазами, полными слез. Конечно, благородный гном не заплакал. Нет-нет. Но то, что ему было тошно и горько, было видно невооруженным глазом. Ир от переизбытка чувств жался ко мне, как котенок, пока Умка рассказывал нам свою печальную историю.

Оказывается, он прибыл в университет со светлыми мечтами и радужными надеждами, от которых к выпускному курсу не осталось ни следа. И вот, в его жизни появились мы, то есть, все мы, вместе с колокольчиками, и мечты неожиданно появились вновь. Он больше не чувствовал себя изгоем. Ему хотелось творить не вопреки общественному мнению, как он делал все это время, чтобы хоть как-то оправдать те усилия, что были затрачены за эти годы ученичества. Нет, теперь ему хотелось создавать подлинные чудеса для себя.

Под конец Ир, привалившийся к моему боку и откровенно напрашивающийся на то, чтобы его обняли (подозреваю, что с его стороны это было неосознанно, зато мне приятно), так вот, мерцающий неожиданно вызвался помочь Умке, напомнив, что тот обещал на следующей неделе презентовать нам свой экспресс-проект по мелиорации нашего класса. Когда Ир использовал именно это слово 'презентовать', я тут же понял, что он хочет сделать, и напрямую спросил его, не задумал ли он, наконец, опробовать вторую техническую игрушку, которую при моем откровенном попустительстве он приволок из моего мира. Конечно же, я имел в виду мультимедийный проектор. Ир мои подозрения подтвердил. Этим мы отвлекли Умку от невеселых мыслей. Ир потащил его знакомиться с компьютером.

Судя по всему, мерцающий увидел в гноме если не родственную душу, то нечто очень с ней схожее. Да и вообще, как я понимаю, по возрасту Умка Иру был ближе, чем те же колокольчики. Хотя, помня об их продолжительности жизни, все было весьма и весьма относительно. В общем, на выходе мной от щедрот своих была выдана Умке фанатская дуделка, которую мне когда-то друзья на день рождения подарили. И вооруженный ею гном потопал за нами с Иром на футбольное поле, где началась настоящая потеха.

Но сначала немного о самом поле. Разумеется, за те пять дней, что темные вместе со светлыми под руководством увлекшегося идеей Фарида переделывали его под себя, оно преобразилось до неузнаваемости. В общем, сейчас некогда пустынный полигон коммандос превратился в нечто, весьма сильно напоминающее летнее футбольное поле в детском пионерлагере, в котором мне пару раз еще в школьные годы удалось побывать.

Что, собственно, было сделано. Во-первых, очерчено, как положено, само поле. Со всей подобающей разметкой. Во-вторых, установлены ворота. Причем сетка, которую Фарид собственноручно нацепил на металлические каркасы, была из какого-то особого антимагического материла. Так что притянуть или затолкать мяч в ворота магией, как объяснил мне наш сметливый джин, было нереально чисто технически. А дальше пойдет самое интересное – зрительские места.

Разумеется, в этом мире никому не пришло в голову сколачивать лавочки и сидушки из подручного материала, о нет, тут мои эльфы извратились по самое не могу. Кто уж их надоумил, не знаю, но точно не Умка. На этой стадии он в нашу футболотерапию еще не включился. Короче, сидеть предлагалось на чем-то растительном, отдаленно напоминающем наши всем известные мухоморы. Только такие вот красно-белые грибы были размером с кресло или даже полноценный диван. На тех, что поменьше, следовало сидеть по одному, на тех, что побольше, можно было расположиться компанией. Но вся фишка была в том, что эти грибочки были относительно интеллектуальны. О чем это я? Да, о том, что, если мысленно отдавался приказ, что нужно рассмотреть поля с более высокой точки, ножка гриба начинала вытягиваться. Нет, расти до бесконечности грибочки не собирались. Но все же позволяли несколько скорректировать точку обзора. В общем, сказка, а не места для болельщиков.

160