Особенности эльфийской психологии - Страница 139

139

– Не нахожу. Я ведь полностью девушка и внутри, и снаружи. Что тебя теперь останавливает?

– Напомнить, что я не горю желанием встречаться с кем-то из вашего мира?

– Напомнить, что ты совсем недавно сам сказал, что сейчас тебя интересует только секс?

– А тебя что конкретно сейчас интересует? – спросил я, хмурясь.

Что-то мне совсем не нравится её активность. Нет, даже не в ней дело. А в моей собственной реакции на нее. Скажите, разве может нормальный парень устоять, когда ему так откровенно предлагает себя девушка, которая ему понравилась? Нет, наверное, какой-нибудь принципиальный ботан и может. Но я ведь нормальный. У меня вагон и маленькая тележка плотских желаний. И стойкое ощущение, что конкретно с этой девушкой мне будет по-настоящему хорошо и ненапряжно. И главное, попытки аутотренинга на тему, что это не совсем девушка, что на её месте уже завтра окажется далеко не самый приятный парень на свете, не помогают. Что делать, ума не приложу.

– Ну хоть поцеловать меня ты себе можешь позволить? – вопросила она почти обижено.

Мне бы сдаться, капитулировать и действительно сделать то, что она просит, но вместо этого я попятился. Она легко отпустила меня. Грустно, подчеркнуто грустно вздохнула и села в кресло. Взялась за мышку. А у меня, казалось, все поджилки тряслись, так сильно мне хотелось и поцелуя и всего остального. Затащить её в постель и не выпускать до утра, пока сам Ир не соизволит появиться. Похоже, с этой новой работой и невозможностью хотя бы изредка расслабляться, я совсем до ручки дошел. 'Это же Ир! Ир!', – кричал мой разум, но все чувства были настолько обострены, что, казалось, если не сделать хоть что-то, просто взорвусь. Поэтому я обхватил пальцами остренький подбородок, приподнял вверх лицо девушки, изумленно распахнувшей глаза, и прижался к её губам своими. Так хотелось сделать поцелуй глубоким и настоящим, но хотя бы в этом я сумел себе отказать. Отстранился и хрипло сказал:

– Ты чудесно выглядишь. Спасибо.

Распрямился и поспешил слинять в ванну. Под душ. Мысли путались.

Ирина

Девушкам дозволено много больше, чем мужчинам, особенно в обществе все тех же мужчин. Кокетничать с Андреем, откровенно флиртовать, балансировать на грани было невероятно приятно. Я, честно признаюсь, увлеклась. И этому как нельзя посодействовали как его смущение, так и его поцелуй. В прошлый раз он целовался совсем иначе. Сейчас это мимолетное прикосновение можно было бы назвать почти целомудренным. Почти – только из-за меня. Я не стала отказывать себе в удовольствие игриво провести кончиком языка по его нижней губе. Именно в этот момент он решил, что хорошенького понемногу, и отстранился. Вот о чем жалею, а не о собственной несдержанности. Если он мне нравится и я, как удалось выяснить не сразу, но все же удалось, ему тоже весьма симпатична, то зачем отказывать друг другу в приятном времяпрепровождении? Конечно, Андрей считает иначе и всем своим видом пытается дать об этом понять. Но я настойчивая. И сегодня я хочу его поцелуев. Хочу, чтобы все его мысли были заняты только мной. Разве это так много? Особенно, если вспомнить, что у нас с ним только этот день.

В подарок брату он выбрал сотовый телефон. Какой-то особенный и, как нам сказал продавец, очень модный. Андрей заплатил за него, потом отнес в какой-то маленький магазинчик и попросил красиво упаковать. Все время, что мы шли с ним по улице, я цеплялась за его руку. А почему, собственно, нет, ведь сегодня я его девушка? Он терпел. Причем видно было, что именно терпит. Неприятно. И бесит. Но я очень старалась сдерживаться и не унижаться. Потому что если бы наорала на него, обиделась и ушла, как мне того хотелось, это было бы очень унизительно. Поэтому я осталась.

Когда мы закончили с подарком, и Андрей спрятал красиво упакованную коробку в пакет, первое, что я сделала, заставила его свернуть с оживленной улицы в небольшую арку и в буквальном смысле слова приперла к стенке.

– Объясни мне, почему ты так со мной? – накинувшись на него, вопросила я. И за этот вопрос мне не было стыдно. Напротив, я бы еще как следует врезала бы этому угрюмому парню, которым словно подменили известного мне Андрея.

– Как? – психолог изумленно захлопал глазами. Неужели, и правда, не понимает?

– Ведешь себя так, словно я у тебя что-то вроде обузы, от которой избавиться жалко, но держать при себе тоже не комильфо.

– Где ты только таких словечек нахваталась? – примирительно спросил он и даже попытался улыбнуться. Но, когда Андрей протянул руку к моему лицу, я демонстративно ушла от прикосновения. Еще чего не хватало. Я тут, понимаешь, настроилась на полноценный скандал, а он так неуклюже помириться пробует!

– Еще пару раз с твоим переводчиком похожу и, чувствую, что и не такого нахватаюсь!

– Да, ладно тебе, Ирин, я просто…

– Что просто? Бесишься, что сам себя загнал в рамки, которые стали тесными, когда появилась я? – слова вырвались помимо моей воли, и, неожиданно, попали в точку. Он вздрогнул и перестал улыбаться. Я угадала, это я сразу поняла.

Андрей отвел глаза. Я стояла возле него и смотрела, каким напряженным он стал, словно тетива лука, из которого Барсик когда-то учил стрелять Ира. Сейчас, когда вместо него я, это кажется таким далеким, таким чужим.

– Что ты от меня хочешь? – прозвучало надтреснуто.

Я даже поежилась от такого его тона. Пришлось подумать, подобрать слова и ответить:

– Я – человек, если ты не заметил. Пусть только на этот день. А еще я девушка, которая тебе понравилась, так? – он не стал спорить с этим утверждением. – Давай вообразим, что у нас есть только этот день. Почему нет? Почему мы просто не можем поиграть в свидание и симпатию?

139